История
1-ого
Московского кадетского
корпуса
В
1778 г. при Императрице Екатерине II генерал-лейтенант С. Г. Зорич (серб,
поступивший на русскую службу еще при Елизавете Петровне) на собственные
средства учредил Благородное училище в поселке Шклове Могилевской
губернии по образцу французской Бриеннской школы. Летописец пишет: "Был
взят им образец французский - военный строй, режим, язык, но дух царил
там чисто русский..." Училище было рассчитано на 250 человек детей
бедных дворян и разделялось на два кавалерийских взвода и две пехотные
роты. Об основании училища граф С. Г. Зорич донес Императрице и получил
в ответ благодарственное письмо от Государыни следующего содержания: "Господин
генерал-лейтенант и Шкловского благородного училища славный основатель,
рапорт ваш от 21-го мая Я получила и относительно воспитанников
Шкловского благородного училища, желающих определиться в военную службу
в Черноморском флоте 23-х и столько же в артиллерию, трех в кавалерию, а
всего 49 человек, коих вы доброе поведение аттестуете, Я определить
повелела и изъявляю вам здесь мое благоволение за труды и попечение ваше,
употребляемое вами на преподавание правил службы и благонравия,
полезными мне и Государству моему сделать их могущих. Посылаю вам
благоволение. Екатерина". Состав "Благородного училища" с первых дней
его существования был разнообразен и по возрасту, и по национальному
составу: русские, украинцы, сербы, хорваты, венгры, поляки, турки, шведы
и др. Генерал-лейтенант С. Г. Зорич сделал то, что начала создавать
Екатерина II, основав ранее на 3 года, Корпус чужестранных единоверцев.
Выпускные получали места на военной и гражданской службе, а с 1785 г.
многие из них производились в офицеры прямо по выпуску. После смерти
графа С. Г. Зорича при Императоре Павле I в 1799 г. училище было
переведено в казенное ведомство, названо кадетским корпусом, который
вскоре был переведен в г. Гродно и получил название Отделения
Гродненского КК. До 1801 г. это учебное заведение выпустило 470 офицеров.
В 1810 г. Гродненский КК был переведен в Смоленск, 1812 г. - в Тверь,
потом в Ярославль и в 1824 году в Москву и с тех пор назывался
Московским кадетским корпусом.
Несколько лет
назад корпус восстановлен. Директором стал выпускной Тамбовского СВУ
полковник Кирсанов Владимир Владимирович. Он создал сильный
педагогический и воспитательский коллектив, в основном из среды
выпускных СВУ. 7 сентября 1998 г. на территории корпуса прошел один из
самых ярких дней XVI съезда российских кадет (первый на территории
России). Сам корпус, организация съезда на его территории произвели
глубокое впечатление на всех участников съезда. Воинский порядок
сочетается с теплотой отеческой заботы старших братьев, прошедших
кадетскую закалку еще со времен Великой Отечественной войны. Недаром
один из зарубежных кадет Жорж Волков (Венесуэла) так отозвался о Первом
Московском КК: "Пока в России есть такие люди, как Ю. М. Лужков, В. В.
Кирсанов, будем уверены, что Россия никогда не пропадет, она поднимется
и процветет".
Корпус в
Москве был размещен в Головинском дворце, в Лефортово. Прежде на этом
месте находился деревянный дворец, который неоднократно разрушался
пожарами, пока по повелению Императрицы Анны Иоанновны и по планам
архитектора Дж. Кваренги не было возведено величественное каменное
трехэтажное здание, украшенное серыми гранитными колоннами, настолько
большое, что в нем впоследствии свободно помещались два Московских
кадетских корпуса: 1-й Императрицы Екатерины II и 2-й Императора Николая
I. Перед дворцом находилась уничтоженная в 1904 г. пронесшимся ураганом
роща. От этого урагана сильно пострадал расположенный позади дворца
большой парк с несколькими прудами, упиравшийся в р. Яузу, на которую
был спущен прапрадед Русского флота знаменитый ботик Петра Великого.
Приезжающих летом держать вступительный экзамен десятилетних мальчиков,
большей частью детей офицеров, встречал и приводил в почтительный трепет,
открывавший им входные двери бородатый швейцар, одетый в красного цвета
(по цвету погон), украшенную гербами ливрею, с треуголкой на голове, с
медалями и крестами на груди. Приехавший из провинции, сопровождаемый
родителями мальчик робко вступал в огромный вестибюль, по обеим сторонам
которого широкая мраморная лестница, украшенная захваченными в 1812 г.
Касками кирасир, вела во 2-й этаж, где в небольшом углублении под
лестницей стояло мраморное изображение основателя корпуса
генерал-лейтенанта С. Г. Зорича.
Внутреннее
устройство корпуса, монументальность помещений, мебель - все
способствовало тому, чтобы кадеты воспитывались в приличествующих
условиях открытости, коллективизма и воспитания патриотизма, любви к
своей Родине, к Императору. Вступительный экзамен по закону Божьему,
арифметике, французскому и немецкому языкам был не очень труден,
выдержавшие его и прошедшие строгий медицинский осмотр будущие кадеты
разъезжались до осени по домам и должны были 15 августа прибыть в корпус.
Здесь их встречал и принимал от родителей офицер-воспитатель,
сопровождал новичков к каптенармусу, который выдавал чистое белье и
полное обмундирование. Во главе корпуса стоял директор. До конца XIX
столетия таковым был генерал-лейтенант Завадский, ушедший в начале XX
века в отставку. Вместо него принял должность директора
генерал-лейтенант Владимир Валерьянович Римский-Корсаков и исполнял ее
до последних дней корпуса. Этот отлично образованный, мягкий человек и
прекрасный педагог сразу же освежил воспитательский и особенно
учительский состав, так что даже танцам кадет стал обучать балетмейстер
Московского Большого театра. Благодаря вои
стину
отеческому отношению к кадетам этот директор пользовался искренним
уважением и любовью своих воспитанников. В одной из советских биографий
М. Н. Тухачевского, который в 1912 г. окончил 1-й Московский КК, мы
читаем: "Директором 1-го Московского ККбыл В. В. Римский-Корсаков,
родственник композитора, просвещенный генерал, и благодаря ему корпус -
одно из старейших военно-учебных заведений России - стал учебным
заведением, по уровню знаний своих воспитанников превосходящим гимназии
и реальные училища". Инспектором классов был окончивший Артиллерийскую
академию полковник Сергей Сергеевич Дурново. Дисциплину в корпусе
поддерживали ротные командиры и офицеры-воспитатели. Корпус состоял из
трех рот - в третью, самую младшую, роту входили 1-й и 2-й классы, а
также одно отделение 3-го класса; во вторую роту входили одно отделение
3-го, 4-й и 5-й классы, а в первую строевую роту - 6-й и 7-й классы.
Каждый класс состоял из двух параллельных отделений, по 30 кадет в
каждом отделении, возглавлявшемся офицером-воспитателем, который обычно
принимал малышей-первоклассников и вел их до окончания курса, когда
бравые юноши с пробивающимися усиками покидали родное гнездо, сохраняя
навсегда добрую память о своих однокашниках и о нем, ставшем в течение
семи лет больше старшим братом, чем педантичным гувернером. Очень
своеобразными были отношения кадет между собой. Наибольшим уважением
пользовались кадеты, отличавшиеся незаурядной физической силой. Название
"первый силач" было самое почетное. Зато слабосильные, часто ходившие с
жалобами на причиненные им обиды, напротив того, всеми презирались и
назывались "фискалами", равно как и те, которые заискивали перед
воспитателями и преподавателями, этих называли "подлизами". Не
пользовались особой любовью и излишне усердные к наукам, которые
назывались "зубрилами". Были такие, которые любили щегольски одеваться,
таких называли "тоннягами", а тех, которые важничали, - "форсилами".
Раньше в корпус принимались исключительно дворянские дети, и среди них
было много известных фамилий, например светлейшие князья Грузинские,
Султан-Гирей, князья Кропоткины, граф Головин и многие другие.
Впоследствии это изменилось и в корпус стали принимать помимо детей
офицеров также детей гражданских лиц. В начале прошлого столетия в
корпусе учился второй сын Великого Константина Константиновича князь
Гавриил. Учился он хорошо, особенно по языкам. Большею частью он
проживал в Петербурге, в Мраморном дворце своего отца, но аккуратно
приезжал в Москву сдавать экзамены и тогда жил две-три недели в стенах
корпуса. Он был знаменщиком своего выпуска. На его кровати висела бирка
(цигель) с надписью: "Его Величество князь Гавриил Константинович", - но
кадеты называли его просто Гаврюшка. Вообще в своей товарищеской семье
все были равны и каждый ценился по своим, указанным выше, достоинствам
или недостаткам. Ни директор, ни воспитатели, ни преподаватели никогда
не делали разницы между знатными и менее знатными - для них все были
только воспитанниками. Не было разницы между велико- и малороссами,
горцами и татарами, финнами и поляками и т. д. Не знали кадеты также и
религиозной разницы - иноверцы были освобождены от уроков закона Божьего,
от посещения православной церкви, они ходили в свои храмы и учились у
своих церковных пастырей. У кадет была своя особая мораль. Обмануть
воспитателя или преподавателя не только не считалось предосудительным,
но даже казалось каким-то молодечеством. Зато надуть товарища или, еще
хуже, выдать его, считалось бесчестным. А так как начальство обыкновенно
в подобных случаях ненаказывало обманщика или доносчика, то кадеты
расправлялись с ним сами.
Наказания в
корпусе не были строгими: за мелкие поступки ограничивались выговором
или оставляли на некоторое время без отпуска, за более серьезные
прегрешения сажали в карцер. Самым строгим и позорным наказанием
считалось спарывание погон. Это случалось очень редко. За что, к примеру?
Однажды первоклассник, только что поступивший в корпус, присвоил себе
перламутровый ножик своего соседа и на неоднократные вопросы воспитателя,
кто взял ножик, не признался. Другой пример, когда учившийся играть на
скрипке кадет, но не имевший способности к этому, обиделся на учителя
музыки и сделал свои физиологические потребности в любимую виолончель
этого учителя. Спарывание погон было обставлено торжественно и
сопровождалось известной церемонией. После завтрака соответствующая рота
строилась в своем ротном зале. Против левого фланга, перпендикулярно к
нему, становился барабанщик и каптенармус с большими ножницами в руке.
Приводили из карцера и ставили перед строем провинившегося.
Чувствовалась грозная атмосфера, наступала гробовая тишина. После
непродолжительной паузы раздавалась команда "Смирно!", входил директор
корпуса и в присутствии ротного командира и офицеров-воспитателей
произносил назидательное слово о чести мундира и об уважении к нему.
Затем ротный командир читал постановление педагогического совета,
заканчивающееся словами о том, что совершивший такой неблаговидный
поступок не достоин носить форму екатерининца и наказывается снятием
погон впредь до особого распоряжения. По данному директором знаку
барабанщик бьет "дробь", а каптенармус подходит к провинившемуся и
срезает ему погоны, но так, что остатки их остаются хорошо видны. После
этого наказанного уводят в карцер, а рота расходится по классам. Но этим
наказание не исчерпывается: хотя "беспогонный" и регулярно посещает
уроки, но при построениях роты он всегда стоит отдельно, в нескольких
шагах от левого фланга, и также идет в столовую, где сидит отдельно от
своих товарищей за особым столом. Это тяжелое моральное наказание
применялось лишь в редких случаях и только в младших классах, более
старших кадет за неблаговидные поступки увольняли из корпуса.
По субботам или
в предпраздничные дни кадеты, имевшие родных, родственников или знакомых
в городе, ходили в отпуск. Те, чьи родители жили в провинции, оставались
в корпусе. Начальство заботилось об их развлечениях: устраивались
поездки в театр, посещение музеев, картинных галерей, древних монастырей
и т. д. Кадеты первого класса по воскресеньям группами вызывались в
квартиру директора, где его две милые дочери заботливо кормили малышей
пирожными и поили какао или чае В субботу и в предпраздничные дни все
кадеты, остававшиеся в корпусе, должны были поротно идти в корпусную
церковь ко всенощной, а в воскресенье и в праздники - к литургии. Стоять
в церкви полагалось смирно, можно было только отставить ногу,
разговаривать не разрешалось. В царские дни после торжественной
церковной службы, на которой присутствовал директор и все воспитатели,
одетые так же, как и кадеты, в полную парадную форму, все три роты
строились в Тронном зале и проходили церемониальным маршем перед
директором корпуса. После этого подавался улучшенный предпраздничный
обед. Особенно помпезно праздновался корпусный праздник. В корпус
привозилась масса декоративной зелени, деревца в кадках, цветы,
цветочные гирлянды и прочее. Громадная столовая, обе приемные комнаты,
спальная первой роты и Тронный зал превращались как бы в зимние сады.
Съезжались юнкера петербургских военных училищ, сходились московские
юнкера из бывших екатерининцев, приезжали генералы и офицеры, бывшие
питомцы корпуса, и все желающие из них получали довольствие и ночлег в
его стенах. На другой день, 24 ноября, день Екатерины, корпусный
праздник. Праздничное настроение, все в парадной форме, все блестит
особой праздничной чистотой. С утра - съезд гостей и начальства. В 10
часов - начало обедни, служит архиерей, поет Чудовский хор. Церковь
полна до отказа. После службы - парад в Тронном зале с выносом
корпусного знамени, церемониальный марш и выдача наград кадетам, успешно
закончившим прошлый учебный год. После парада - обед. Каждому кадету
помимо традиционного гуся выдавалась бутылка меда, фрукты и большая
кружка конфет. Во время обеда играет оркестр Александровского военного
училища, известный блестящим подбором музыкантов. Этим кончался день 24
ноября. На другой день, 25 ноября, - корпусный бал, попасть на который
было мечтой многих молодых москвичек. Спальная 1-й роты превращалась в
зимний сад. Различных форм и цветов беседки и гроты полны сластей и
прохладительных напитков для желающих ими воспользоваться. Кадеты
старательно угощают гостей и развлекают приглашенных дам. Играют два
оркестра московских гренадер, и танцы в Тронном зале продолжаются до
поздней ночи. Следующий день - праздник Георгиевских кавалеров, а затем
жизнь входит в нормальную колею, изредка прерываемую приездами
высокопоставленных лиц или каким-нибудь событием.
Однажды зимой
1915 г. первая рота была построена в присутствии офицеров-воспитателей и
ротного командира - построение выжидательное. Раздается команда "Смирно!",
входит директор с бумагой в руках и сообщает о том, что проведший свой
летний отпуск на фронте в одном из сибирских стрелковых полков кадет
7-го класса Игорь Курилко за проявленную в бою храбрость награжден
Георгиевским крестом IV степени. Директор лично передает кадету
полученную награду, хвалит его в своей речи, но предлагает кадетам
закончить свое образование, прежде чем спешить на фронт.
В 1878 г., в
год 100-летнего юбилея, корпус посетил Император Александр II, а в
начале XX столетия и в мае 1916 г. -
Император
Николай II.Часто и совершенно неожиданно корпус посещал Главный
начальник военно-учебных заведений Великий князь Константин
Константинович. Он любил кадет, а кадеты искренне любили и окружали его
плотным кольцом, когда он посещал младшие роты. Великий князь обладал
отличной памятью, помнил старших братьев кадет, окончивших корпуса и
военные училища, и интересовался их судьбой. Приезжая в Москву, Великий
князь всегда останавливался в квартире директора корпуса. Когда в
Белокаменную приезжал Государь, строевая рота ходила его встречать и
обычно помещалась на Красной площади. Во время торжеств 1812-1912 гг.
строевая рота принимала участие в параде на Бородинском поле, а все
кадеты получили юбилейную медаль. В 1913 г. - 300-летие царствования
Дома Романовых - старшие кадеты ездили в Петербург и участвовали в
групповой гимнастике перед царским павильоном. При посещении корпуса в
мае 1916 г. Государя Николая II все три роты были построены в Тронном
зале и стройно ответили на приветствие вошедшего в зал Императора.
Останавливаясь, мило беседуя с некоторыми кадетами, Государь обошел
строй и, отправляясь дальше в помещение 2-го Московского КК, приказал
освободить кадет от оставшихся экзаменов. Громкое "ура!" сопровождало
уход Императора... уход навсегда!
Кто из
присутствовавших мог себе представить то, что произошло всего лишь через
девять месяцев, в феврале 1917 г.? В 1917 г. перевернулась страница
истории, рухнули государственные устои Императорской России. Россия
разделилась на белых и красных. На стороне белых оказались директор
генерал-лейтенант В. В. Римский-Корсаков, инспектор генерал С. С.
Дурново, корпусный врач, герой Кубанского похода генерал С. Л. Марков,
ближайший помощник генерала П. Н. Врангеля генерал П. Н. Шатилов и
многие другие екатерининцы. На стороне красных ярко вспыхнула звезда
советского маршала М. Н. Тухачевского.В 1937 г., когда уничтожали
советского маршала в застенках НКВД, вспомнили и эту строку его
биографии. Обвиняли его в связях с немецким Генштабом (в 30-е годы
Михаил Николаевич учился в Германии, совершенствуя свое военное
мастерство), задавали вопрос о его денежных переводах на Запад. А может
быть, кадет М. Н. Тухачевский все же помогал своему директору В. В.
Римскому-Корсакову в становлении корпуса-лицея в Париже?
Статья написана по книге Валентина Михайловича Меньшова "Российские
кадеты", С.Пб., 2003, том 1.
